"Так, как ты хотел", R

[Milk-and-cookies]

Название: Так, как ты хотел
Автор: Milk and cookies
Бета:  Rilar
Фэндом: Shaman King
Персонажи: Йо, Хао
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, Психология, Даркфик
Предупреждения: BDSM
Размер: Драббл,
Описание: Йо не хотел видеть ужас и боль. Ему противны смерть и мука. Но есть Хао, который всегда готов помочь.
Публикация на других ресурсах: С моего разрешения ^^
Примечания автора: НЕ яой. СЛЕША НЕТ.
Дисклеймер: да-да, где-то тут.

Кровькишкимясохардкор

Грубая серая нить становится тёмно-алой и липкой, протыкая чувствительные к боли ткани. Омываясь солёной слезой, она приносит ещё больше боли, которая и так была нестерпимой.

- Братец… Дорогой мой братец… Я же говорил, что люди не изменятся. Я твердил, я убеждал тебя в том, что они глубоко погрязли в своей алчности, в своих грехах! Но нет. Ты как баран твердил, что эти существа могут измениться, что у них есть частичка света в груди… Пора признать свои ошибки.

Страшную пытку часто прерывали всхлипы и стоны, которые заглушала какая-то ткань, служившая кляпом. Из-за солёных слёз, скатывавшихся по бледным щекам, маленькие ранки болели ещё сильнее. Вот продезинфицированная игла делает новый неаккуратный, грубый стежок, и мука становится всё нестерпимей.
Верёвка, что сковывала любые движения рук, протёрла кожу на запястьях до крови, которая тонкой змейкой текла между пальцами, создавая аккуратную линию.

- Всё будет именно так, как ты и хотел. Ну или почти всё… Помнишь, ты говорил, что не желаешь видеть их смертей? Пусть всё будет именно так. Ты не увидишь ни единой гримасы страданий. Я хочу большей кары за неповиновение: ты будешь сам представлять, как они выгибаются от боли, как позвонки хрустят, как ломаются их черепа. Братец, у тебя ведь хорошая фантазия? – змеиная улыбка, пугающий блеск глаз.

Грубый стежок теперь уже грязно-бордовой нити и трёхпроцентный раствор водорода – чтобы не было заражения крови или гноя. И вот игла снова прокалывает нижнее веко, а потом тянется своей холодной сталью к ресничкам на верхнем. Среди стонов можно разобрать почти отчётливое «ХАО». Но человеку, которому, кажется, адресовалось это слово, было все равно. Слёзы мешались с кровью и оставляли яркие алые дорожки на чистой фарфоровой коже. Но были ли они результатом боли?
Безусловно, да. Но какой именно? Скорее всего, это была боль испытываемого ужаса за судьбу мира, боль ответственности и ощущение несдержанного обещания спасти людей. А ещё страх за душу мучителя. Она погрязала в боли и тонула в чужой крови, не делая попыток выкарабкаться из этого Ада.

- Йо, ты сам виноват, - спокойно сказал получеловек, глядя в теперь уже единственный выразительный глаз цвета капучино. – Если бы ты не был настолько наивен, ты бы сам помог мне избавить мир от «инфекции». Но теперь… Ты ещё благодарить меня будешь, вот увидишь, - холодная радость, и рука тянется за новой ниткой.

Глаз, наполненный ужасом, смотрел вовсе не на приближающуюся к веку иглу, а в спокойные глаза брата. Кажется, что ему было безразлично то, что он сейчас делал. Он мастерски владел иглой. Не верится, что он занимается этим впервые. Грубая нить сделала первый стежок. Второй. Острая боль другого – зашитого, - века не давала покоя. Слёзы, которым теперь было сложнее идти, промывали незаросшие раны. Четвёртый, пятый. Вот уже виден лишь крошечный кусочек мира, вот уже только один предмет.

Вот уже ничего.

Как будто маска на Хеллоуин. Вселяет ужас и тошнотворный комок останавливается в горле. Снежно-белая кожа и причудливые кровяные узоры на щеках. Как пышные цветы. Как узор на стекле из-за мороза. Опухшие веки и противно-бордовые швы.
Йо видел лишь оранжевато-красные блики через тонкую кожицу век и очень слабые тёмные тени, создаваемые пальчиками Хао, которые растирали кровавые слёзы по нежным щекам. Кожа чувствует сомнительное тепло прикосновений и то, как что-то большое и горячее приближается к нему и аккуратно целует в правый висок.

- Учитывая, что я никогда раньше не шил, вышло прекрасно, - прошептал на ухо получеловек. – Если бы ты сам мог оценить…

Тихие слёзы лились красными ручьями из зашитых глаз, но всхлипов или стонов не было. Был ужас. Ужас от слышимых им криков боли друзей, пришедших спасать его. Агония, так хорошо передаваемая голосом. Звук лопающейся кожи и хруст костей. А затем всё больше, всё громче.
Вот он, Ад. Нестерпимая мука, когда от боли тебя буквально разрывает на кусочки, когда от боли ты теряешь свой человеческий облик. Когда ты не можешь ничего изменить и хочется орать, реветь, рвать на себе кожу и царапать голову до костей. Тебе больно. Ужас раздирает тебя на куски, кидая плоть направо, кость налево. Ад, это когда ты задыхаешься, когда ты не можешь плакать и эмоциональный фон гораздо громче, чем шум турбин самолёта «Берлин-Самара». Это когда твоё воображение – твой самый страшный враг. Перед тобой проносятся все, перед кем ты хоть капельку виноват, когда ты видишь их истязания раз в сто красочней, чем это есть на самом деле. И все, все лица не винят тебя. Они единым хором плачут в твоём сознании, но не винят тебя. И от этого еще больнее. От этого пытки кажутся изощрённей.
Становилось то нестерпимо жарко, то нестерпимо холодно. От осознаваемого ужаса хотелось рвать на себе кожу и царапать голову до костей. Сердце то билось слишком быстро – как у умирающего зайца, - то пропускало несколько ударов. Последний крик, от которого могли бы полопаться перепонки в ушах и тишина. Страшная тишина. Мёртвая тишина.

И пустота.